Название: Поверить словам

[kayde]

Название: Поверить словам
Автор: КайДе
Бета: KaoruYugo
Пейринг: Какаши/Ирука, упоминание Мизуки/Ирука
Рейтинг: R
Жанр: агнес, романс.
Дисклеймер: все права на всех героев принадлежат Кисимото Масаси.
Предупреждение: АУ, ООС персонажей.
Саммари: любить легко, потерять просто, а сможет ли он жить и надеяться?
Размещение: запрещено.
Состояние: закончен.
Всего три главы и эпилог.
От автора: проба воплотить смутную мысль.Всего три главы и эпилог.

1 глава

2 глава


3.Почти друг.


В последующие дни Хатаке был более честен, еще не до конца откровенен, но явным прогрессом Ирука гордился. Детская методика личных примеров помогла и в деле взрослого, замкнутого, скрытного человека. Умино так и не решился переносить их разговоры в более формальную обстановку, предпочтя собственному кабинету вначале палату, а позже и неспешные прогулки по внутренней территории больницы. Измеряя мини-парк шагами, они делились впечатлениями из прошлого, иногда загадывая на будущее.
Короткие признания Какаши обрастали более яркими подробностями. Воспитываемый отцом одиночкой, он рос непоседливым и агрессивным ребенком, легко ввязывался в драки, раздавая тумаки направо и налево, дома же маленький Хатаке предано ждал отца, учась с малого следить за хозяйством, часто обжигая руки, хватая слишком горячие кастрюли. Из-за несчастного случая на дороге, блондин остался сиротой, после недели в приюте, одиннадцатилетний мальчик сделал все возможное для поступления в военизированную школу-интернат. Замкнувшись в себе, Какаши практически отрекся от реального мира, предпочитая читать книги, вошедшие в золотой фонд мировой литературы. Первая чистая любовь нагрянула случайно. Витая в мечтах, подросток не заметил, как единственный друг успел заполучить его девочку. Прокляв себя самого, он решил отомстить Обито за уведенную любовь, но так и не смог предать, ставшего лучшим другом, парня.
Он потерял обоих близких в день ограбления, по нелепой случайности выжил сам.
Открываясь постепенно, Какаши требовал взамен подобной откровенности. Заканчивая очередной рассказ, выжидающе смотрел на своего врача. Ирука начал с самого больного, с Мизуки, его смерти и том счастье до аварии, надолго замолкая, и тщательно выбирая слова, силясь не заплакать, ну, или хотя бы не открыто.
Обычно, безразличный Хатаке не смел поднять глаза на своего врача, он срывал мелкие маргаритки, раздирая цветочки на мелкие запчасти. А под конец коснулся чужой руки в знак поддержки.
Снятые бинты, теперь являли миру глубокие шрамы. Один глаз пепельного блондина остался близким к черному, а вот второй, из-за повреждения, казался кроваво-красным. Худшие прогнозы врачей подтвердились, и Какаши ничего не видел левым глазом. От срочной операции его отговорил офтальмолог, риск разбередить поврежденные ранением нервные окончания и, как следствие, смерть на операционном столе, отнюдь не добавила бы популярности госпиталю. Умино подшучивал над пациентом, беззлобно называя, современной версией аниме-персонажа. Свой шрам в какой-то мере нравился врачу: ровный, словно, начерченный рукой мастера каллиграфии, глубокий, но не отталкивающий. Удручал только постоянный зуд подживающей кожи. Если сперва Ирука сдерживал себя, то спустя три дня начал потирать ярко-розовую полосу. И если не знать истиной причины, можно было принять действия мужчины за сомнение или стеснение. Хатаке бессознательно прекращал говорить на время, пока длинный тонкий палец дотрагивался до кожи, едва касаясь чуть ниже переносицы. Создавалось впечатление, что Ирука сейчас, либо замурчит, либо покраснеет. Пациенту вообще многое нравилось в неожиданном друге: откровенность, некоторая непосредственность, добродушная улыбка и тихий успокаивающий голос. Его психолог мог быть разным. Он умел кричать, угрожал, заставляя верить в возможность неблагоприятных последствий, редко, но Ирука выходил из себя, влетая ураганом в палату Какаши, злясь на заморочки в правилах, нескладность больничного устава и некоторую безалаберность коллег. Для молодого мужчины долг считался почти священным, если требовали обстоятельства, Умино дневал и ночевал на рабочем месте. Помогал почти каждому сослуживцу и независимо от сложности, старался сделать все, что мог.
Постепенно, Хатаке признался себе самому в одолевающих его чувствах. Он медленно, но верно влюблялся.

Неизбежная выписка радовала и угнетала. Он снова должен был остаться один. Добродушный Ирука пообещал встречаться с блондином и без предписаний, на выходных за чашечкой кофе, ради совместного похода по магазинам и для похода в кинотеатр после работы.
После просмотра одного из фильмов, разместившись в уютном кафе, ожидая заказанного десерта, молодые люди никак не могли начать размеренную беседу, что-то было не так.
- Я скоро уеду, - спокойным голосом, констатируя факт.
- И куда? - Хатаке старался придать голосу безразличие, но получилось слишком холодно.
- Домой, в Японию. Для полноценной работы мне нужно высшее образование по специальности, - Умино терзал края порядком испорченной салфетки.
- Вот как... - молодой официант расставил заказанный чай и кремовые десерты, учтиво улыбнувшись брюнету, поспешил оставить пару одну. Какаши для себя решил, что ему не нравятся наглые
блондины с пошловатым блеском в зеленых глазах. - А разве тут нельзя учиться? У тебя ведь есть уже одно высшее, и ты можешь обойтись изучением специализированных предметов.
- В том-то и проблема, что здесь мой диплом не котируется и придется учиться все пять лет. У меня нет столько свободного времени, мне и так уже двадцать семь. Вернувшись, на родину, я потрачу около двух лет, при возможности сдавать экстерном, чуть больше года.
- А если твой диплом и тогда не учтут? - откинувшись на спинку стула, Хатаке барабанил пальцами по поверхности стола. - Ведь это, вполне возможно.
- Если я решу вернуться, то попрошу о переводе в Штаты из клиники, в которой буду работать, - сердце блондина екнуло.
- Если? - почти шепотом.
- Наруто и Саске в этом году заканчивают обучение, я их опекун. До совершеннолетия они будут жить под моим контролем, таков закон.
- Вот как, - второй раз за вечер повторил Какаши. Сделав глоток из белой фарфоровой кружки, и выдохнув, - нужно отметить.
- Здесь? - поднимая карие глаза от нетронутого десерта.
- Не, если ты не против, давай у тебя. Когда твой последний день работы? - через силу улыбнувшись.
- В субботу, билет заказан на утро понедельника.
- Значит, вечером в субботу.
- Хорошо, наверное, в семь вечера, сказать адрес или ты зайдешь в госпиталь? - Умино улыбнулся счастливой улыбкой.
- Зайду сам.

В этот вечер все было не так. С самого начала, Какаши лишь хотел напоить мужчину и поцеловать перед уходом. Но разве можно отказать себе, когда расслабившийся Ирука отдыхает на диване, ворот рубашки открывает шею и часть правой ключицы, влажные после поцелуя губы улыбаются, а карие глаза прикрыты.
Снова наклонившись, Хатаке облизнул пухлую нижнюю губу, потом прикусил, снова лизнул. Чужие руки зарылись в светлые волосы, чужое дыхание сбилось, выпитое за вечер, ударило в голову и блондин припал к шее, расстегивая пуговицы белой рубашки. Он хотел Ируку и, если в трезвом состоянии он еще мог себя сдерживать, то сейчас ему было плевать на последствия, он получит свое. Даже причинив боль, потеряв чужое доверие.
Когда чужие наглые руки принялись сдирать брюки, Умино открыл глаза, пробовал отстраниться, отодвинуться, но все попытки были бессмысленны.
- Какаши, прекрати, остановись, - заплетающимся языком проговорил врач.
- Нет. Я хочу тебя, - разноцветные глаза уставились в карие. - Подчинись мне.
- Хватит! - Ирука боялся своего подопечного, не так, как раньше, намного сильнее.
Содрав брюки вместе с бельем, Хатаке перевернул брюнета на спину и, раздвинув ноги, попробовал проникнуть пальцем внутрь желанного тела. У него не было опыта в сексе с мужчинами, но он точно знал, что нужно делать. В конце концов, между женским анальным сексом и мужским разницы не было. Ирука вскрикнул и отстранился, вжавшись в диван до предела.
- Сейчас, - поздно сообразив, блондин обмакнул пальцы в еще теплый чай и снова принялся разрабатывать слишком узкое отверстие. Постанывающий, обнаженный, желанный. От нахлынувшего желания Какаши зарычал.


Глупая реальность накрыла поздним осознанием: он изнасиловал дорогого сердцу человека. Унизил Ируку, подчинив своей похоти. Осторожно заглянув в лицо мужчины, Какаши увидел повисшие на ресницах слезинки, подлокотник дивана также был мокрым от слез. Между раздвинутых ног сочилась кровь, несильно, но и от ее вида Хатаке замутило от ненависти к себе. Найдя в собственной барсетке таблетку сильного обезболивающего, плеснув в пустой бокал воды из остывшего чайника, перевернул Ируку на спину и заставил выпить. Умино повиновался, изредка морщась.
- Прости. Прости меня, - блондин касался влажных прядок, аккуратно убирая их за ушко. - Давно тебя хотел. Я люблю тебя.
Услышав последнюю фразу, Ирука вздрогнул, карие глаза открыто посмотрели в лицо обидчика.
- Нет, не любишь. Уходи. Я хочу остаться один, - отвернувшись, брюнет не проронил больше ни слова. Казалось, он не дышал пока Хатаке обтирал его бедра влажным полотенцем, убирал со стола следы недавней попойки, переносил безвольное тело на кровать в спальню. Накрыв любимого одеялом и задернув плотно шторы, он ушел, захлопнув входную дверь.
Если по пробуждении в больнице, он еще мог рассчитывать на прощение у раненого мед. работника, то сегодняшней выходкой он перечеркнул любую возможность быть вместе с Умино Ирукой. Представив, как красивый мужчина вздохнет с облегчением вернувшись на родину, Какаши расплакался. Бесшумно, не меняя выражения на лице, он ронял слезы. Его мир в очередной раз рассыпался на тысячу частей.


Эпилог.


Семь месяцев спустя.
Кладбище общего порядка встречало тишиной, почти отчужденностью, но никак не враждебностью. После могил родителей, Ирука привычно поднялся на пять ярусов выше, к Мизуки. Раньше, камень белизной резал глаза, от вида знакомых иероглифов накатывала вселенская грусть, руки непроизвольно сжимались в кулаки, а в мыслях царили вопросы. Совсем еще недавно, всего полгода назад, трудно было дышать, тогда, как почти два года назад, мир вообще казался пустым, ненужным похожим на продырявленный воздушный шар.
- Странная у меня оказалась любовь, да? Претендовала на век, а испарилась, и нет ее, присев на корточки, Умино грустно улыбнулся. Можешь считать меня предателем, но я полюбил другого. Логичнее было бы его по судам затаскать, а я вот вижу мокрые сны с ним. Какаши совсем другой, отличный от тебя, берет все, что захочет, и раскаивается за совершенные поступки, похож на наивного ребенка, замкнутый и одинокий. Ты всегда был в центре внимания, купался в восторженных взглядах, заводил разговоры, организовывал общий досуг, он бы точно в сторонке стоял, нам с ним приятно и в тишине.
Выудив из кармана пачку, Ирука зажег две сигареты, одну из которых положил на надгробие.
- Теперь я тоже курю, редко еще пока, но порчу собственные легкие, глубокая затяжка, наверное, я скоро уеду из Японии, в этот раз уже не сбегу позорно поджав хвост, а попрощаюсь со всеми и насовсем перееду в Штаты. Мальчики собираются остаться там и поступать на переводчиков. Представляешь Наруто переводчиком? Я - нет,. веселая улыбка и еще одна затяжка. Саске считает, что Узумаки справится, он со мной почти час по телефону спорил: уговаривая, угрожая, обещая, упрашивая. Скорее всего, Учиха просто не хочет отпускать блондина, вот и пичкает беднягу всем, что только знает. Наверняка, Саске стоило колоссальных усилий заставить Наруто учиться, но он смог, за что я признателен.
Докуренная сигарета была аккуратно свернута в носовой платок.
Но еще, в Штатах остался тот самый человек. Быть может, с ним смогу быть счастлив. Я всегда буду помнить тебя, как друга и прежнего возлюбленного, но за полгода любовь к Какаши сформировалась до конца. Прости, если сможешь, Мизуки.
Попрощавшись, Ирука покинул кладбище, у него еще есть надежда на собственное будущее.

Автоответчик учтиво сообщил об одном сообщении, знакомый и родной голос Ируки был подобен электрошоку:
- Привет. Звоню сказать, что через четыре месяца я перевожусь в тот же самый госпиталь и, если у тебя будет желание, мы могли бы встретиться. Номер мобильника я не менял. Мне кажется, я .. нет, это не важно.